Постановление о денонсации, как и само Беловежское соглашение, следует рассматривать, предварительно гласно определившись с концепцией. Борьба центров концептуальной власти за концентрацию управления в глобальной цивилизации – историческая данность прошлого; в ней выражается несовместимость нравственно обусловленных произволов множества простых людей и политиков, по вопросу о том, что есть нормальный человеческий образ жизни, а что есть преступление против него. Именно это определяет политику, и признание такого характера течения событий лежит в основе нашей точки зрения по вопросу о денонсации и, в частности, почему Президенты России и Белоруссии более правы, чем парламентское большинство и все остальные меньшинства в Государственной Думе РФ.
Следует обратить внимание на то обстоятельство, что хотя в Коране многократно говорится о проклятии и запрете ростовщичества, а сеющие нечестие на земле ростовщики – вне охраны коранической заповедью “не убий”, терроризм, приписываемый “исламскому фундаментализму”, в течение всего ХХ века явно обходит стороной еврейские глобальные ростовщические кланы: среди них нет убитых и искалеченных, даже случайно. Это означает, что приписываемый “исламскому фундаментализму” терроризм является хорошо отлаженной канализацией для отвода гнева мусульманского населения планеты в русло, безопасное для еврейских и иных ростовщических кланов и их хозяев.
Для творчества митрополита Иоанна было характерным отрицать молчаливо какие бы то ни было достижения во внутренней жизни страны в советский период истории и идеализировать прошлое до 1917 г., воздерживаясь от критики политики царизма в церковно-православный период истории страны. Многие считают, что все здоровые силы общества могли сплотиться в борьбе с очевидным злом современной неурядицы в государстве, попросту умалчивая или забыв о прежних разногласиях и идеологических спорах (по существу – спорах о смысле жизни человека и общества), как то делал митрополит Иоанн, пропагандируя якобы спасительные библейские учения в традиции русского православия.
Но второго ноября 1995 г. митрополит Иоанн скоропостижно и внезапно скончался на презентации отеля “Северная корона”, проводимой банком “Санкт-Петербург”. Многие до сих пор думают, что патриотическая общественность потеряла своего реального лидера. Однако дело сводится к тому, что реально патриотическая общественность утратила возможность тешить себя самообольщением, что митрополит Иоанн действительно был лидером.
Для автора неприемлемы в качестве исторической перспективы ни исторически реальный капитализм в его евро-американской модели, ни исторически реальное марксистское прошлое “Востока”, известное мировой истории по опыту России и других стран “социалистического” концентрационного лагеря. В каждой из региональных цивилизаций есть свое видение региональной и глобальной истории, в том числе и критическое видение. И, будучи выражением критического переосмысления истории Западной региональной цивилизации, книга Р.Эпперсона обладает значимостью и для понимания существа многих российских бед современности, хотя и не дает рецепта решения общих для Америки и России проблем. Единый свободный мир возможен, таким образом, только на основе общей концепции устройства общественной жизни людей и решения существующих проблем. Такой концепции, как явствует из книги Р.Эпперсона, у Запада нет (иначе бы Эпперсону не пришлось бы писать эту книгу); но проблемы у Запада есть (иначе в условиях замалчивания книга не выдержала бы 13 изданий за 7 лет).
В этом концептуальном беcплодии – слабость книги, как, в прочем, и всей западной глобальной социологии. В частности Р.Эпперсон, находясь в её общем потоке, не вошел в рассмотрение предъистории библейской цивилизации и процесса её становления, вследствие чего причины проблем, о которых он пишет, остаются вне поля зрения автора, а читателю следует обратиться к другим источникам для разъяснения вопросов, порождаемых названной книгой.
Если анализировать поведение людей в современном обществе, в котором многое неладно, то для большинства людей свойственно жить в обыденности на основе бездумных автоматизмов поведения большую часть времени, а вне обыденности (или под ее давлением) впадать в истерику или оцепенение. То есть преобладает – первая схема самоуправления, хотя реализующиеся в некоторой комбинации автоматизмы поведения возможно и были выработаны в прошлом на основе второй или третьей схемы. Это обстоятельство позволяет загружать непосредственно в долговременную память людей автоматизмы поведения и стереотипы мышления, господство которых в обществе желательно для знахарей-заклинателей социальной стихии и их подручных.
В состоянии раcслабленного безволия, которое сопутствует поведению человека взирающего в телевизор, алгоритм-сторож, который, если и существует в его психике, бездействует. И потому в художественных образах, непосредственно в долговременную память, сгружается всё. Потом это все переизлучается в эгрегор биополями. Реально долговременная память наших современников замусорена развратом, убийствами, аферизмом и прочей мерзостью, которая попала в их психику, минуя осознанное осмысление и оценку “хорошо – плохо”, “допустимо – недопустимо” (некий алгоритм-сторож – аналог в психике человека компьютерных”антивирусных программ”). Это воздействие усугубляется в отношении подрастающего поколения, для которого телевидение – одно из средств обретения жизненных навыков, разновидность школы жизни.
Кино – особенный вид искусства, в котором все три способа передачи информации действуют на зрителя одновременно, причем в обход его сознания, через подсознание. При чтении сознанию приходится трудиться над формированием собственных зрительных (а кто способен, и слуховых) образов. Образы реальной действительности в подсознании человека всегда индивидуальны и каждый свободно волен в соответствии с отпущенной ему мерой понимания выразить их словом-символом. Отсюда экранизация романа или повести обедняет духовный мир человека, незнакомого с их книжным вариантом. Что касается сценариев фильмов, то их читают, как правило, только режиссеры и актеры; редко – критики и почти никогда – зрители. Незнакомые со сценарием картины, мы тем не менее попробуем раскрыть ее иносказания – “обозначаемые” и “скрываемые”.
В фильме сделана попытка заглянуть в будущее России после перехода Земли из эпохи Рыб в эпоху Водолея. Какая культура будет доминировать в России новой эпохи, авторам сценария неясно, но их приверженность к прежней, библейской – обозначена.
Главное: демократическая и республиканская партии США отличаются друг от друга не по идеологии, а по составу спонсоров: за республиканцами стоят сырьедобывающие корпорации; за демократами – корпорации обрабатывающей промышленности. Эта особенность требует комментария.
Хотя добывающие и обрабатывающие отрасли взаимно дополняют друг друга в целостной многоотраслевой производственной системе, но при ориентации на получение номинальной денежной прибыли каждой из действующих фирм, в каждой из групп отраслей корпорации имеют несколько разные политические, в том числе и внешнеполитические, устремления.
Демократическая и республиканская партии в условиях такой финансово-экономической реальности по существу также являются производственными корпорациями, действующими в сфере законотворчества (это отличает их от юридических фирм, обслуживающих корпорации отраслей промышленности на уже сложившейся законодательной основе). Эта ориентация двух партий на обслуживание в сфере политики двух групп промышленности объясняет многое в политической кухне США.
Еще в бытность СССР в “Поиске” № 12, июль 1989 г. было опубликовано приглашение президента АН СССР Гурия Марчука к дискуссии на тему “Какой быть науке?” Редакции тогда из, еще Ленинградского, университета был передан отклик на статью Марчука “Для чего быть науке?”, впоследствие фрагментарно опубликованный под названием “Концептуальная власть: миф или реальность?” в журнале “Молодая гвардия”, № 2, 1990 г.
В том отклике многие вещи были названы свойственными им именами. В частности было сказано, что облик и существо науки в обществе – это следствие того, как общество, и прежде всего сами ученые, отвечают себе на вопрос: Для чего быть науке?
Разделение людей в обществе Западной региональной цивилизации на три категории содержательно правильно:
знахари – те, которые кое-что знают, и кое-что умеют, но упорно отказываются вести процессы управления в обществе так, чтобы эти знания и навыки были полезны обществу, а не только узкой группе знахарей, пытающейся эксплуатировать общество;
“элита” – те, которые думают, что они представляют собой нечто социально значимое, но на поверку оказываются нулем без палочки сразу же, как попадают в ситуацию, в которой можно показать дееспособность;
толпа – множество людей, живущих по инерции, увлекаемые безсмысленными страстями, которые, эмоционально разпалив себя, не ведают, что творят.